– Я могу отвезти вас в Хелфорд, – сказал он. – И обратно, когда будете готовы.

Солнце было теплым, но туманным, и оно отбрасывало золотистую тень на прозрачные аквамариновые воды. Там, на реке, было так тихо, что слышался только шум мотора, позвякивание мачт, «клинк-клинк» на ветру и шелест деревьев.

Выплыв на середину реки, мы увидели ее просторы: лесистые бухточки, ручьи и заливы выше по течению и широкий открытый горизонт, ведущий к морю. Я никогда раньше не видела ничего подобного: вода, как в Карибском море, а не в Англии; великолепное ощущение пространства и тишины, и ощущение, что земля окутана историей. Я наблюдала за всем этим, как зачарованный ребенок.

– Что-то узнаешь? – спросила я маму.

Она что-то бормотала себе под нос, снова закусив губу.

– Вроде. И все же – это так трудно. Макао? Манна? О боже. Эй, – обратилась она к лодочнику, – ты знаешь какой-нибудь ручей под названием Манна-Манна?

– Похоже на то. – Лодочник улыбнулся. – Вы имеете в виду Манаккан-крик?

Мама захлопала в ладоши.

– Да! Вот он! Вы можете отвезти нас туда?

– Мам, он просто переправляет нас на другую сторону, – сказала я, и мое лондонское воспитание оказалось на первом плане. – Это не личное такси.

– Я могу, если вы меня наймете и если никого не окажется на обратном пути… – Он указал на другой берег реки. – И если прилив будет в нашу пользу. Я отвезу вас к ручью Манаккан.

– Как вас зовут? – спросила мама, беря его за руку.

– Джошуа, – сказал он немного застенчиво, прищурившись и улыбаясь ей в лицо. – А вас?

– Ну, меня зовут Дилл, а это Нина, моя дочь, и вы оказываете нам огромную услугу. Спасибо.

Джошуа сказал что-то в рацию, чтобы дать знать другому судну, где он, а затем изменил курс вверх по течению.

– Это займет минут пять. Расслабьтесь и наслаждайтесь поездкой, – сказал он.

По дороге он показывал нам дома: вот здесь жил знаменитый ученый, удалившийся на покой в дом на холме; учитель, который каждый день плавал в школу по реке. Он показал нам устричные отмели, производящие миллионы устриц в год, канюков над головой, на которых нападают молодые вороны, и серебристый лишайник, похожий на желто-серые волосы, цепляющийся за деревья, нависающие над рекой. По обеим сторонам тянулись густые леса, кое-где виднелись странные дома и причалы. В остальном это была только свежая зелень деревьев раннего лета, темно-бирюзовая синева воды, яркая голубизна полуденного неба и мы.

Вскоре дома закончились, только мы и птицы направлялись к ручью Манаккан, широкому, как река, окаймленному деревьями.

– Как далеко вы хотите подняться вверх по ручью? – спросил Джошуа.

Мы с мамой переглянулись и рассмеялись.

– У тебя есть весло? – спросила мама. – Не уверена. Мы можем где-нибудь остановиться?

Он покачал головой:

– Не так уж много мест, где я могу вас высадить, особенно во время прилива. Если мы дойдем до самого истока ручья, он как бы иссякнет, превратится в чащу деревьев, ползучих растений и всякой всячины. Кричите, если увидите место, где захотите остановиться, а я посмотрю, что можно сделать. – Он продолжал: – Здесь нет ничего, кроме деревьев и воды.

Я сморщила нос, стараясь не выдать своего смущения.

– Нет… ни входа в дом, ничего?

– Дом? – Джошуа улыбнулся. – Я так не думаю.

– Кажется, когда-то здесь был дом, – сказала я.

Он пожал плечами. Он был очень спокойным человеком.

– Я всю жизнь провел на реке и ни разу не видел здесь дом.

И тут мама вдруг закричала:

– Вот! Вот он! – Она склонилась над лодкой.

Джошуа схватил ее за плечо.

– Отойдите, пожалуйста. – В его голосе слышалась нотка гнева – эти глупые лондонцы, которые возятся в моей лодке.

Но она не двигалась.

– Нина! Смотри. Я вижу его. О да, что-то вижу, а ты? – Она повернулась ко мне и сделала жест рукой, растрепанные волосы упали ей на лицо. – Смотри! Только посмотри.

Только посмотри. Я так и сделали. Я вскарабкалась на ее борт и обернулась посмотреть, куда она показывает.

Сквозь густые заросли, под ивой, которая за эти годы согнулась и скрутилась так, что свисала почти до самой воды, что-то торчало. Маленькая каменная платформа, три ступеньки, вода лижет темный шифер. И если оглянуться на все это, попытаться смотреть сквозь деревья, то можно различить что-то еще. Арка, выступающая с берега, достаточно широкая, чтобы через нее смог пройти человек, не более того, но настолько заросшая, что ее почти не было видно.

Мы повернулись к Джошуа.

– Ну, – сказал он, почесывая в затылке. – Раньше я его не замечал. Думаю, и вы случайно заметили. Смотрите, отлив начинается. Мы не можем оставаться здесь слишком долго, иначе я не смогу отвезти вас назад.

– Совсем чуть-чуть, – сказала мама и одарила его своей самой широкой щербатой улыбкой. – Мы бы не просили, если бы это не было так важно.

– Что именно вы ищете? – сказал он вежливо, и я внутренне съежилась от страха, что меня разоблачат как самозванку.

– Ничего… – начала я, но почувствовала прохладную руку на своем плече, и мама сказала:

– Джошуа, у семьи отца моей дочери был здесь дом. Мы пришли, чтобы найти его. Я думаю, что все это, наверное, пустяки, но мы ждали двадцать пять лет. Я понимаю, у вас нет причин помогать нам…

– Как вы сказали, ваша фамилия?

Что-то застряло у меня в горле.

– Парр. Меня зовут Нина Парр.

Он улыбнулся нам в ответ, и я поняла, что он на нашей стороне. Потом спокойно кивнул:

– Я слышал, что там, наверху, был большой дом, что там веками жила семья. Я понятия не имел, что вам нужно туда.

– Правда? – быстро сказала мама. – Так вы слышали о нем?

– Только слухи, полуправду. – Он слегка повернул румпель вправо. – Так вы Парр?

Я пожала плечами и кивнула, когда он развернул лодку и направился к крошечному причалу, стараясь не показать, как на меня подействовало то, что он узнал мое имя.

– Почему вы слышали о доме, а ваш брат нет?

– Он приезжает в Хелфорд только по работе. А я большую часть года провожу на реке. Не так уж много людей живет здесь из поколения в поколение. Все разъехались В основном тут отдыхающие. – Он улыбнулся. – Но есть несколько человек, которые мне кое-что рассказывали. Старики, большинство из них уже умерли. Есть люди, которые помнят Парров. Но я слышал, что их здесь больше нет. Что однажды последняя из них исчезла и… – Его лицо приняло строгое выражение. – Кто знает? Не могу сказать.

– Тогда что там наверху? – сказала мама, сжимая мое плечо.